Во многих фильмах и аниме немалую роль в формировании облика нин-дзюцу сыграла в первую очередь религиозно-мистическая традиция буддизма и даосизма. Различные психоэнергетические практики из арсенала цигун, магические приемы, буддийская медитация заняли важнейшее место в нин-дзюцу. Позже это привело к тому, что обыватели стали представлять ниндзя в качестве «родственников» или «учеников» даосских отшельников, горных аскетов ямабуси, монахов школ эзотерического буддизма. Ниндзя (яп. 忍者 «скрывающийся; тот, кто прячется» от 忍ぶ «синобу» — «скрывать(ся), прятать(ся); терпеть, переносить» + «моно» — суффикс людей и профессий) и Синоби (яп. 忍び. кратко от 忍びの者 синоби-но моно) — разведчик-диверсант, шпион, лазутчик и наёмный убийца в средневековой Японии.) стали восприниматься кудесниками и магами, способными на невероятные поступки, яркий тому пример аниме «Василиск». Тем более, что подчас ниндзя и синоби действительно совершали деяния, которые для непосвященного казались сверхъестественными. Возникла тенденция связывать происхождение нин-дзюцу с тем или иным святым, гением, мудрецом. Немалую роль в этом сыграло характерное для всей дальневосточной цивилизации стремление подчеркнуть значимость каждого в окружающем социуме. Одним из проявлений этой тенденции является предание о создании нин-дзюцу легендарным китайским даосом Сюй Фу, которая имела широкое хождение среди жителей провинции Кии.

Точных сведений о Сюй Фу не сохранилось. Имя его известно лишь из легенд жителей провинции Кии. По легенде Сюй Фу был выдающимся даосским мудрецом, магом и служил придворным лекарем китайского императора Цинь Шихуанди (246-210 гг. до н.э.). Однажды Шихуанди прослышал от даосов, что в восточном море расположен остров, где якобы растут волшебные деревья, дающие плоды, возвращающие молодость и наделяющие бессмертием. Он тут же распорядился снарядить экспедицию на поиски загадочного острова и назначил ее руководителем Сюй Фу.

После нескольких месяцев плавания китайские моряки наконец увидели землю. Только оказался это не волшебный остров, а японская земля Кии. Однако, обрыскав все окрестности, китайцы их так и не нашли чудодейственных плодов. Экспедиция провалилась, а у Сюй Фу появилось горячее желание остаться здесь навсегда. Поэтому Сюй Фу принял японское имя Оюротаюя и при помощи даосской магии стал феодалом земли Кии. Известный японский исследователь Окусэ Хэйситиро отмечает также сходство японского имени Сюй Фу – Оюротаюя – с именем знаменитого шпиона Такоя. Он высказывает предположение, что в предании о Сюй Фу как основателе нин-дзюцу соединились два независимых сюжета – легенда о приезде даоса в Японию и исторический факт шпионской деятельности Такоя. Согласно официальным источникам японскому императору Тэмму (673-686г.), служил некий феодал Такоя, вошедший в японскую историю как «шпион № 2». Т.е. видно что пропасть между легендарным Сюй Фу и реальным «шпионом № 2» целых 900 лет!

«Императору Тэмму, в бытность его наследным принцем, угрожали мятежники, и он бежал от них в горы Ёсино, переодевшись в женское платье». Поэтому вполне естественно, что именно он стал активно использовать шпионов. Такоя, тайный агент Тэмму, как ниндзя прославился на поприще диверсионной работы. Это было вполне в духе времени. Ведь даже сам Тэмму взошел на трон в результате государственного переворота. Реальный Такоя считается уроженцем центральной провинции Ямато. Он довел до совершенства тактику отвлечения врага при помощи диверсионных акций в его тылу. Пробравшись посреди ночи во вражескую крепость или лагерь, Такоя чинил там поджоги, вызывал сумятицу. И пока враги метались в растерянности, главные силы Тэмму могли незаметно подобраться к вражеским позициям и нанести неожиданный удар.

Дорогие друзья вы уже по-видимому задаетесь логичным вопросом а кто же был «шпионом № 1». А был им японец Отомо-но Сайдзин.

К концу VI в. н.э. источники относят деятельность первого профессионального шпиона в японской истории. Первого «ниндзя» звали Отомо-но Сайдзин (в некоторых работах он назван, Отомо-но Сайню). Он был жителем провинции Ига (по другим сведениям – Оми) и потомком самурая Мити-но Оми-но Микото по прямой линии. Служил первый «ниндзя» принцу Сётоку Тайси (годы жизни – 574-622), одному из величайших деятелей в истории страны Восходящего солнца. Чем же конкретно занимался Отомо-но Сайдзин? Во многих книгах по истории нин-дзюцу говорится, что в 587 г. он по приказу Сётоку Тайси проник в лагерь мятежника Мононобэ-но Мория и добыл важную информацию о составе вражеских войск, чем способствовал победе принца. Однако в источниках, повествующих о войне Сётоку Тайси против Мононобэ-но Мория, например в «Нихонги», об этом ничего не сообщается. Да и имени Отомо-но Сайдзин там не найти. Окусэ Хэйситиро приводит иную версию. Он считает, что таланты Сайдзина проявились не на войне, а во время мира. И был он шпионом не военным, а… политическим и полицейским.

Источники, рассказывающие о деятельности Сётоку Тайси, постоянно отмечают замечательную способность принца «разом выслушивать прошения десятерых и решать их дела, не пропуская ни слова» («Нихон рёики»). С этим замечательным свойством было связано одно прозвище Сётоку – Тоётомими – «Чуткое ухо», «Ухо, слышащее далекое». Правда, если рассудить, это прозвище лучше подходит для шпиона… Окусэ считает, что «чутким ухом» Сётоку Тайси и был Отомо-но Сайдзин. Он обладал замечательной памятью, умел подмечать все происшествия и незаметно для окружающих вызнавать все детали. Имея множество знакомых среди простолюдинов, он по сути был связующим мостом между широкими народными массами и дворцовой аристократией, имевшей весьма слабое представление о жизни за стенами дворца. Собрав информацию о происшествиях: кражах, убийствах, случаях проявления недовольства государственной политикой – и проанализировав ее, Сайдзин делал доклад принцу. Если возникало судебное разбирательство по конкретному факту, Сётоку, зная всю ситуацию в деталях с изнанки, мог запросто принять решение, поражая окружающих своей проницательностью и всевидением. Сегодня это может показаться примитивным и наивным, но, по сути, таким образом был создан прецедент использования шпионов для осуществления контроля за обществом. Переоценить важность этого шага невозможно. Поэтому сегодня практически во всех работах по нин-дзюцу Сётоку Тайси называют первым «мастером пользования» шпионами, а его верного «подручного» Отомо-но Сайдзина – первым японским ниндзя.

Кстати, сам термин, которым в Японии на протяжении веков называли тайных агентов, – синоби, как полагают некоторые исследователи, восходит к прозвищу Отомо-но Сайдзин – Синоби, которым Сётоку Тайси наградил своего верного агента. В источниках это прозвище записывается тремя иероглифами. Вместе они означают «самоотверженность и талант наготове». Но возможно, что принц просто подобрал три китайских иероглифа с нужными чтениями, чтобы записать исконно японское слово, являющееся производным от глагола «синобу» – «быть невидимым». Позже их заменил один-единственный иероглиф – «нин/синобу» – «терпеть, выносить, быть невидимым, скрываться», который используется и сегодня в словах «ниндзя» и «нин-дзюцу». Сравнивая двух первых японских шпионов – Отомо-но Сайдзина и Такоя, следует отметить, что в их деяниях воплощены две ипостаси нин-дзюцу – информационно-разведывательная и диверсионная. Таким образом Отомо-но Сайдзин – это классический тип тайного агента-информатора, в то время как Такоя – образец лазутчика-диверсанта.

Кога Сабуро – легендарный основатель нин-дзюцу Кога-рю.

Предания жителей уезда Кога, находившегося на юге провинции Оми, к северу от Ига, донесли до наших времен имя легендарного военачальника Кога Сабуро Канэиэ, которого традиция нин-дзюцу почитает как основателя школы Кога-рю.

Кога (Мотидзуки) Сабуро Канэиэ был третьим сыном правителя провинции Синано Сувы (Мотидзуки) Дзаэмона Минамото-но Сигэёри. Во время мятежа Тайры Масакадо в период Тэнкё (с мая 938г. по апрель 947г.) он служил под началом у Тайры Садамори и Фудзивары Хидэсато и зарекомендовал себя прекрасным воином. В награду после подавления мятежа его назначили правителем уезда Кога, а впоследствии и соседнего уезда Ига. Переехав на новое место жительства, Мотидзуки Сабуро изменил фамилию и прозвание и стал именоваться Кога Оми-но Ками Канэиэ. Кога Сабуро был человеком незаурядным. И уже с древних времен его имя окружало огромное число легенд и преданий. В «Иранки» он описан как непобедимый богатырь, обладающий огромной силой. Подробнее всего предание о Кога Сабуро изложено в «Кога Сабуро моногатари», одном из популярнейших произведений японского фольклора.

В «Кога Сабуро моногатари» мы встречаемся с типичным фольклорным сюжетом. У Сабуро было два старших брата, которые люто ненавидели своего меньшенького, отличавшегося необычайными способностями и умом. Однажды они заманили его в ловушку, чтобы убить, но Сабуро каким-то чудодейственным способом все же сумел спастись. В отместку за предательство он убил братьев, но обстоятельства сложились так, что Сабуро пришлось бежать, и он навсегда исчез из этих мест.

Этот сюжет лег в основу известной японской сказки «Сабуро – битая миска», в которой «ниндзевский» элемент выведен на первый план. …В старину жили 3 брата: старшего звали Таро, среднего Дзиро, а младшего Сабуро. Как-то раз они уговорились научиться какому-нибудь искусству, чтобы порадовать старика-отца, и на 3 года покинули родной дом. Все трое трудились не жалея сил и через три года стали искуснейшими мастерами. Таро стал лучшим шапочником Японии. Дзиро с самого детства больше всего на свете любил стрелять из лука и постиг все хитрости этого искусства. А вот третий сын, Сабуро, изучил синоби-но дзюцу. Старшими сыновьями отец был очень доволен, а при рассказе Сабуро о своих похождениях нахмурил брови и велел ему держать свое умение в тайне от людей. Но Сабуро стал уверять, что его искусство нельзя равнять с воровской сноровкой, и вот что поведал отцу: – Шел я как-то полем, сам не зная куда, и вдруг вижу: стоит вдали необыкновенный домик. Был он похож на круглую миску, перевернутую вверх дном, а вход в него напоминал отбитый край миски. Подошел я ближе, заглянул внутрь, и вижу: навалены внутри деревянные миски целыми грудами, а посреди сидит дряхлая старушка. Поглядела она на меня с удивлением и спрашивает: – Откуда ты пожаловал? Я отвечаю: иду, мол, учиться какому-нибудь ремеслу. – Ну, если так, то попал ты как раз туда, куда надо. Остался я у старушки, но в первый год и во второй год ничему она меня не учила. Прошел третий год, и попросил я старушку отпустить меня домой. Не стала она меня удерживать и только сказала: – Ты усердно служил мне, хотелось бы мне дать чтонибудь тебе на память, но видишь сам, у меня в доме только одни миски. Бери любую, какая понравится. Обидно мне это показалось. – Ах вот как, говорю, ты даешь мне миску в награду? Тогда для меня и эта хороша! – да и выбрал с досады никуда не годную, разбитую миску. Иду я по полю и думаю: «Ну и глупо же вышло! Три года усердно служил, а получил в награду одну разбитую миску!» Швырнул я ее на землю и пошел было прочь. И вдруг миска заговорила человеческим голосом: – Сабуро, зря бросил ты свое счастье! Знай, что я владею великим искусством синоби-но дзюцу. Меня те- бе подарили нарочно, чтоб я тебя этому искусству обучила. Я за тобой повсюду пойду! И с этими словами миска запрыгала за мной по пятам. Откуда ни возьмись выросли вдруг у нее две ноги! Испугался я до полусмерти. Но ведь миска обещала принести мне счастье. Пошел я с ней вместе по горам и долинам назад к родному дому. По дороге разбитая миска научила меня искусству синоби-но дзюцу, теперь я тоже мастер в этом деле! Опечалился отец, что сын его выучился такому ремеслу, какое только для воров годится. Не хотел он, чтоб пошла об этом молва, и решил держать все в тайне. Но не тут-то было! Разнесся слух о таком диковинном мастерстве Сабуро по всему княжеству и дошел до ушей самого князя. Призвал князь Сабуро к себе и приказал ему: – Есть в моем княжестве один жадный богач. Я скажу ему заранее, что ты берешься похитить у него всю казну. А ты незаметно подкрадись и укради все его богатство. Сабуро же отвечал: – Я учился синоби-но дзюцу не для того, чтобы воровать. Это военное искусство, оно может пригодиться нашей стране, если будут грозить ей враги. Не хочу я унижаться до воровства. Но князь заупрямился. – Ну что ж, – говорит, пусть твое искусство нужно для страны! Но я хочу его испытать. Да и сам богач, уж на что жаден, на этот раз расхрабрился: «Я все сделаю, чтобы деньги мои устеречь. Но если все-таки этот Сабуро их украдет – так тому и быть! Только ничего у него не выйдет!» Так что смотри, не промахнись! Как ни отказывался Сабуро, пришлось ему подчиниться приказу. А в доме богача уже поднялась суматоха. Все ждали, что сегодня к ним прокрадется Сабуро, и были начеку. Сундуки с деньгами побоялись оставить в кладовой, вытащили их наверх и сложили горой в домашних покоях. Сам богач нес возле них стражу. А слугам и служанкам он приказал: – Как закричат: «Вор!» – сразу же зажигайте огонь и бегите сюда с фонарями. Каждому слуге дали кремни и палочку для зажигания огня. На конюшне тоже все были наготове. Слуги держали оседланных коней под уздцы – на случай погони – и стерегли их, чтобы вор не вздумал увезти на них сундуки с деньгами. Наступила ночь, полил сильный дождь, и явился Сабуро в дом богача. Пришел он открыто, не таясь, под большим зонтиком. Удивился богач и обрадовался. – Эй, поглядите-ка! – закричал он. – Наш мастер синоби-но дзюцу явился под раскрытым зонтиком! Вон, вон, он стоит у входа! Как же он теперь на глазах у всех украдет сундуки с деньгами? Ха-ха-ха! Слушает богач, как дождь стучит по зонту Сабуро,и заливается смехом. А в это время Сабуро оставил свой зонт у входа и пробрался в дом сквозь незапертые ставни. И пока все слуги бока надрывали от смеха, он подменял им палочки для зажигания огня флейтами, а вместо кремней положил барабанчики. Потом в чашку, где был налит чай для богача, подмешал он снотворного зелья из своей битой миски стал ждать. Вскоре богач выпил свой чай и вдруг почувствовал неладное! Глаза не видят, голова тяжелая! Завопил он из последних сил: – Это Сабуро здесь, Сабуро! Зажигайте скорее огонь, несите сюда фонари! Слуги, служанки – все бросились зажигать огонь. Поднялся страшный шум. Флейты пищат, барабанчики гудят! Богач в ярость пришел, вопит: – Дураки, огня, огня! А слуги совсем одурели с перепугу. Им в суматохе слышится: – Сундуки на коня! Они и давай сундуки навьючивать на коней. Увидел это Сабуро и шепчет: – Вот теперь все в порядке. И, улучив момент, он отвел коней к князю. Но не остался Сабуро на княжеской службе. Отправился он по свету искать такое место, где бы его искусство подкрадываться к врагу могло принести пользу…

Конечно, все сведения о Кога Сабуро – всего лишь легенда. Однако полевые исследования показали, что некоторое рациональное зерно во всех этих сказочках все-таки есть. Так, обследуя синтоистский храм Айкуни-дзиндзя, находящийся в Ига, Окусэ Хэйситиро обнаружил запись предания о том, что в этом святилище молился Кога Сабуро, а в горах на границе между Кога и Ига он отыскал поселок, называющийся «Сува» – по родовой фамилии Сабуро. В центре этого поселка расположено святилище Сува-дзиндзя, в котором главным объектом поклонения является божество из провинции Синано – Сува-мёдзин. Как попало туда божество из далекой провинции? Окусэ полагает, что в этом месте поселилась семья Сувы (или Кога) Сабуро, после того, как он переехал на новое место службы. Расположен поселок, где также обнаружены развалины небольшого замка, в стратегически важном месте – на вершине горы. Хотя в более поздние времена этот поселок относился к провинции Ига, в древности он мог числиться и в Кога, так как граница между уездом Кога и Ига не раз менялась. К тому же в сказочке описан вполне реальный способ, использовавшийся ниндзя для маскировки своих действий, когда зонт во время дождя ставился под окно дома, и стук капель заглушал шаги шпиона (касагакурэ-дзюцу).

Как бы то ни было, достаточных оснований, чтобы признать Когу Сабуро за основателя школы нин-дзюцу Кога-рю, у нас нет. Но то, что его потомки практиковали нин-дзюцу, факт бесспорный, подтвержденный большим количеством источников. Вопрос только в том, когда именно они стали его практиковать. Некоторые источники указывают, что основателем Кога-рю был Кога Оми-но Ками Иэтика, сын Сабуро. В преданиях жителей Кога Иэтика предстает как образец совершенного воина, искусного и в бранных, и в гражданских делах. По легенде, он жил в поместье Таматаки-но сё Рюкан (на самом деле это одно из поселений в Ига), и изучал искусство магии у буддийского монаха по прозванию «Рюкан-хоси» – «монах из Рюкан». Считается, что этот монах и научил Оми-но Ками Иэтику искусству нин-дзюцу. Далее традиция Кога-рю передавалась из поколения в поколение в семье Кога по линии: Иэтика – Иэнари – Иэсада – Иэтацу – Иэкиё – Иэкуни – Иэто – Иэёси – Иэясу. Потомки последнего образовали 5 кланов-шаек (итто): Мотидзуки, Угаи, Утики (Найки), Акутагава и Кога. Кроме того, нужно особо отметить, что род Сува (или Мотидзуки, или Кога) был тесно связан с синтоистским культом. Интересно, что знаменитый род ниндзя Хаттори из Ига, о также принимал участие в различных синтоистских церемониях и ритуалах. По одной из версий, Хаттори были ветвью китайских иммигрантов Хата. И возможно, что оба рода – Кога и Хаттори – получили знания искусства разведки из одного и того же источника – от Хата.

Ёсицунэ - ниндзя небожитель.

В отличие от полководцев последующих веков Ёсицунэ всегда лично принимал участие в боях. Поэтому немалый вклад он внес и в боевые искусства. В «Гикэйки» имеется немало колоритных описаний его фантастической прыгучести, или «летучести», замечательного фехтовального мастерства. Одно из самых интересных мест этого произведения – рассказ о «знакомстве» юного синоби с воином-монахом Мусасибо Бэнкэем.

Произошла их встреча в Хэйане, как раз в то время, когда Ёсицунэ изучал трактат «Лютао». Однажды, когда он шел по ночной улице, дорогу ему преградил здоровенный монах и потребовал отдать замечательный меч, висевший у него на поясе. Дело в том, что в те дни Бэнкэй развлекался коллекционированием отобранных у прохожих мечей. Заслышав отказ, монах, с криком выхватил свой огромный меч и налетел на Ёсицунэ. Ёсицунэ тоже обнажил свой короткий меч и отскочил под стену… Экое чудище! – подумал Ёсицунэ, быстро, как молния, уклоняясь влево. Удар пришелся по стене, кончик меча в ней увяз, и, пока Бэнкэй тщился его выдернуть, Ёсицунэ прыгнул к противнику, выбросил вперед левую ногу и с ужасной силой ударил его в грудь. Бэнкэй тут же выпустил меч из рук. Ёсицунэ подхватил выпавший меч и с лихим возгласом: «Эйя!» – плавно взлетел на стену, которая высотой была не много не мало в целых 9 сяку. А оглушенный Бэнкэй остался стоять, где стоял, и грудь у него болела от ужасного пинка, и ему и впрямь казалось, будто его обезоружил сам черт". После этого Ёсицунэ попенял за бесчинства Бэнкэю, прижал его меч пятой…, согнул в 3 погибели и швырнул вниз. Тот подобрал меч и стал поджидать, пока Ёсицунэ не спрыгнет вниз. Далее в «Гикэйки» говорится: «Ёсицунэ плавно слетел со стены, и ноги его были еще в 3-х сяку от земли, когда Бэнкэй, взмахнув мечом, ринулся к нему, и тогда он вновь плавно взлетел на стену…»

Ёсицунэ настаивал на использовании короткого меча. И в «Гикэйки» описано несколько ситуаций, раскрывающих превосходство такого оружия над длинным. Вот несколько характерных пассажей на этот счет. «Думая покончить бой одним взмахом меча, он (разбойник Юрино Таро) отклонился назад и рубанул со всей силой. Но был он весьма высокого роста, да и меч у него был длинный, и острие увязло в досках потолка. И пока он тужился вытянуть меч, Сяна-о (детское имя Ёсицунэ) яростно ударил его своим коротким мечом и отсек ему левую ладонь вместе с запястьем, а возвратным взмахом снес ему голову…» "Тут Ёсицунэ подозвал Таданобу к себе и сказал ему так: – Длинный меч у тебя, как я погляжу, и, когда ты устанешь, будет биться им несподручно. Ослабевшему воину хуже нет большого меча. Возьми же вот этот для последнего боя. И он вручил Таданобу изукрашенный золотом меч в 2 сяку и 7 сунов (ок. 88 см) длиной с желобом по всей длине великолепного лезвия". Использование короткого меча прекрасно отвечало всем особенностям работы лазутчика: взбирался ли он на стену или дерево, забросив меч за спину, сражался ли в тесноте коридора, кладовой или узенького переулочка средневекового замка или в традиционной комнатке с низеньким потолком – всюду сказывались преимущества короткого меча над более длинным. Поэтому с легкой руки Ёсицунэ короткие клинки вошли в моду у шпионов и диверсантов.

Где же поднабрался Ёсицунэ хитростей военного дела? Ответ на этот вопрос найти сложно, поскольку юность ниндзя небожителя известна нам лишь по позднейшим легендам. Однако некоторые источники утверждают, что источником вдохновения для Ёсицунэ послужила уже упоминавшаяся школа Кёхати-рю. В некоторых легендах говорится, что Киити Хоган был предводителем тэнгу с горы Курама. А если вспомнить о тесной связи ямабуси и тэнгу в японском фольклоре, получается, что Хоган – это сэндацу ямабуси!

Особый интерес представляет упоминание о том, что последователи Кёхати-рю стремились развить невероятную прыгучесть. Известно, что позднее тренировка прыгучести и овладение методами облегчения веса были характерными особенностями подготовки ниндзя. Бег на большие расстояния, лазание по деревьям и стенам – все это требовало от ниндзя легкости тела. В некоторых наставлениях по нин-дзюцу школы Ига-рю упоминаются даже специальные соевые пасты для похудения. Выделение этого компонента тренировки в рамках Кёхати-рю позволяет предположить, что начиная с этой школы уже стали формироваться специальные методы тренировки лазутчиков-диверсантов. Судя по сообщениям источников о действиях Ёсицунэ, он в совершенстве овладел всей программой Кёхати-рю. Однако гениальный ниндзя пошел дальше. Став главой клана он выделил методы шпионажа в особую отрасль. Что вызвало этот шаг? Думается, немалую роль здесь сыграла необыкновенная кампания Ёсицунэ: бывшие разбойники, монахи-расстриги, ямабуси… Все они прекрасно разбирались в искусстве тайной войны и разведки, но двоих из них все же следует выделить особо – слишком заметный след они оставили в истории нин-дзюцу. Это Исэ Сабуро Ёсимори, начальник разведки в клане Ёсицунэ, и правая рука, отважный сохэй Мусасибо Бэнкэй, любимейший фольклорный герой японского народа.

В завершение хочется сказать, что бесспорно есть еще масса увлекательных и интересных легенд о синоби и ниндзя, благодаря японскому издательству «Татикавабунко» которое познакомило с ними обывателей. Эти книги в XX в. стали любимым чтивом для миллионов японцев. Многие хотели быть похожими на легендарных героев. Возможно, отчасти поэтому японцы вступали в националистические общества, шли работать в разведку, наполняли залы боевых искусств. Во всяком случае в Японии в этот период сложился благоприятный климат для развития шпионажа, который отнюдь не считался чем-то постыдным.

В русском переводе Алексея Астафьева эти книги были выпущены ограниченным тиражом Московским центру изучения нин-дзюцу «Синобикай». Поэтому если посетителям сайта интересны легенды о ниндзя пишите в ЛС, буду тогда и дальше знакомить вас с прочими увлекательными легендами о синоби.


 Показать / Скрыть текст